Игорь Калетник: Я не собираюсь «гнобить» бизнес

Украинская казна страдает от нехватки средств. Отчасти можно винить в этом предыдущих руководителей страны, отчасти – финансовый кризис. Впрочем, наполнять Госбюджет все-таки нужно, и эта обязанность возложена в том числе на нового председателя Гостаможни Игоря Калетника. Находясь на должности меньше недели, он уже продемонстрировал первые успехи: увеличил количество таможенных платежей в четыре раза.

Как именно он смог добиться этого без изменения нормативной базы, да еще и со «старыми» кадрами у руля ведомства, «КП» решила спросить у самого Игоря Калетника.

Озвученная вами на совещании цифра в 20 миллиардов гривен дополнительных платежей, которые таможня может собрать в бюджет, уже вызвала удивление, граничащее с недоверием. Откуда такая сумма? Что нового можно изобрести там, где все уже давно известно?

На самом деле ничего нового, чего бы таможенники не знали, я придумать не могу. Основной моей задачей было открыть карты – без пафоса и бравады. Я преследовал этим несколько целей. Во-первых, хотел откровенного разговора в присутствии СМИ, которые контролируют власть. И если мы озвучили, на какой таможне, по какой стоимости и в каком количестве оформляются товары, которые, по нашему мнению, не в полной мере облагаются налогами, то это было сделано исключительно для того, чтобы ни у кого из присутствующих – и главное у меня – не было шансов вернуться назад.

Во-вторых, если взять официальную статистику, то между Польшей и Украиной разница в их экспорте и нашем импорте составляет 20 тысяч тонн груза на сумму 300 миллионов долларов. И я хорошо понимаю, что эта разница «заехала» контрабандно. Более того, я понимаю, что весь «черный импорт» не перейдет в легальную плоскость. Но если удастся обложить по минимальной стоимости только 30 процентов прежней контрабанды, это будет огромный плюс для бюджета. А из оставшихся 70 процентов половина вообще не ввезется, потому что это будет экономически невыгодно. И тем самым мы сократим демпинг, который душит нашего отечественного товаропроизводителя.

И как вы будете эти схемы рушить? Они устоялись годами…

Не надо никакие схемы рушить – они уже разрушены. Поверьте мне, на сегодняшний день ни одной схемы на западной границе нет. Мы остановили «неконтролированные трафики» и по другим направлениям: Одесса, Ильичевск, Херсон.

Как вы это сделали?

Очень просто. Каждый начальник таможни получил карт-бланш на работу, но при этом минимальный кредит доверия от руководства таможенной службы. Нет ничего тайного, что не становится явным. Мы всех бизнесменов знаем. И кто с кем дружбу водит – тоже знаем. Все в схеме, все в теме. Но любая цепочка имеет завершающее звено. Так вот, оно было тут, в этом здании: пока начальник таможни не получал в здешних кабинетах молчаливое согласие или не слышал просьбу «Ты посмотри, Вася, есть такая фирма… Надо сделать, чтобы она имела индульгенцию», он в жизни ничего не делал. Разрушить эту круговую поруку легко: нужно, чтобы начальник Гостаможслужбы не «брал», замы его не «брали» и дальше «брать» не будут.

Я не шел тем путем, чтобы заменить всех начальников таможен. Потому что таможенник – это не сторож на границе: шлагбаум открыл, шлагбаум закрыл. Его надо специально много лет готовить. Надо понимать фискальные алгоритмы, формулы высчитывания налога и вообще – схему движения бизнеса.

Поэтому даже тех, кого сняли с должностей – а это 7 человек, я не уволил из таможенных органов, а понизил на одну ступень: до заместителей. Выгнать на улицу подчиненного – проще всего. Вопрос: кто вместо него придет? Стерильных таможенников – нет…

Вы согласны, что тех, кто желает вам успеха, во много раз меньше, чем тех, кто жаждет провала? На вашу должность стоит очередь желающих, и каждый ждет момента, когда вы наконец «облажаетесь»…

Да, вот потому я не «облажаюсь». Буду четко и конкретно стоять на своем. Если бы я хотел договориться и поучаствовать в схемах, то это не проблема. Я их все знаю. И ни у кого поддержки не ищу. У меня один шанс – выходить и показывать цифры: вот четыре дня работаем прозрачно. И каждый день моего пребывания в этой должности – это выросшие в разы поступления в бюджет. С парохода приходило 500 тысяч гривен, стало приходить – 4 миллиона. Каждый контейнер давал налогов 40-50 тысяч, сейчас уже 170-190. И это только начало.

Изначально надо было выбрать: или я буду давать налоги в бюджет, и намного больше, чем раньше, и за это готов нести ответственность, или я буду «добреньким» к разным просьбам подобно «не давить на такую-то структуру». Но тогда не моя вина, что платежи не идут, внутренний рынок не развивается и контрабанда возвращается на круги своя. Коррупция – как радиация: она есть вокруг, но ее не видно. А контрабанда – это только маленькая часть коррупции.

Кстати, расскажите секрет этого фокуса: почему сейчас 4 миллиона, а не 500 тысяч?

Все как раз наоборот: секрет в том, что фокусов больше нет. Я могу совершенно ответственно заявить: никто не знает точно, что в Украину ввозится и по какой цене. База таможенной статистики не отвечает реальной номенклатуре товаров минимум на 50 процентов. По документам там одно, в контейнерах – совсем другое.

Знаете ли вы, что 97 процентов обуви, которая оформляется на таможне, завозится по стоимости 1 доллар за пару?! И только 3 процента – от 20 до 30 долларов за пару. На самом деле количество обуви, которая по цене 22 доллара за пару, должно быть не 3, а 50 процентов.

А цены на базаре повысятся? Роста цен в несколько раз не будет?

Да вы что?! Это даже не обсуждается! За счет чего?! Они продадут по той цене, что сложилась на рынке. Будут меньше тратить на взятки, чуток упадет рентабельность. Так зарабатывали с контейнера 3000 долларов, а теперь будет 800 или 1000 долларов.

Я не собираюсь «гнобить» бизнес, выжимать из него деньги, я хочу помочь бизнесу зарабатывать, не обворовывая при этом государство.

Вот вы перевесили контейнеры, заставили людей больше платить налогов, урезали им рентабельность. Вы чувствуете на себе агрессию со стороны бизнеса?

Абсолютно не чувствую. Самое главное, чего требует бизнес, – чтобы отношение ко всем было одинаковое. Если они видят, что один платит 4 миллиона гривен, а другой с такой же категории товара, «с такого же кода» платит 500 тысяч, тогда будет проблема. Ни одной жалобы у нас за эти дни нет. Если все платят, все согласны.

Но вот с другой стороны… Я работаю неделю, и за неделю мне не назначили ни одного заместителя. Не дали структуру таможни. Минфин не поддерживает. А почему? Потому что я должен прийти и договориться: «Уважаемые бюрократы, подпишите структуру...» А они мне: мы тебе подпишем, только назначь этого туда, этого сюда. Зачем это? Чтобы меня на крючок подтянуть?

Я же хорошо понимаю, что тот, кого так назначили, принимает на себя обязательство перед конкретным чиновником. И он председателя слушать не будет, а будет слушать того, кто его взял за руку и посадил в это кресло. А меня спросят: где обещанные 20 миллиардов?

Но не будете же вы каждый контейнер проверять ежедневно? Как вы узнаете, что там: сигареты или зеленый горошек? Внутренняя безопасность (ВБ)?

Нет. Я вообще хочу реорганизовать это подразделение. Сделать по-другому. ВБ занималась не тем, чтобы предупреждать коррупцию среди личного состава, а проверяла контейнеры и машины. А этим должно было заниматься подразделение по борьбе с контрабандой. Получалось, что у нас были те, кто крали, те, кто за ними надзирали, те, кто надзирали за надзирателями, и надзирающие за всем этим вместе. И каждому надо было платить.

Все просто: можно обмануть один раз, но бизнес – такая среда, где все про всех знают. И если заметят, что кто-то прошел по блату, всегда найдется добрый человек, который стукнет куда следует. Мы узнаем – проверим. Сделаем запрос на смежную сторону и будем знать, что было в том или ином грузе. Это элементарно.

Конкуренты молчать не будут?

Ни за что! У нас люди не такие. Только узнает, что кто-то зарабатывает на «леваке», а он в это время платит налоги, – стукнет. Телефон доверия для чего?