Петр Целуйко: «Непозволительно для творческого человека врать»

– У вас есть художественное образование, а также неоконченное театральное образование, скажите чем было обусловлено это искание себя?

– На самом деле я ничего не искал, я просто хотел повеселиться.  Хотел найти друзей, ну чтобы с ними просто было весело .

– Но в итоге вы пришли к музыке...

– Потому, что  я изначально это любил, еще ребенком колупаться в гитаре и там чего-то играть. Когдя я был маленьким, мне нравилась любая музыка. Когда немного подрос, лет 6-7 мне было, полюбил Цоя и рок-музыку. В 4-м- 5-м классе пошло техно всякое народное, Кар Мэн, в 12-13 лет у меня крыша поехала на Nirvan’e и я понял, что все, никак я не смогу без этого жить. Музыка – это то, без чего нельзя жить, если это украли – считай, что ты половик, грязный половик об который вытирают ноги .

– Когда впервые взяли в руки гитару?

– В 5 лет. Но я тогда играть не умел. Это была гитара моего покойного дяди, я брал ее вруки и просто садился на пол, и дребенчал. А учится играть начал лет в 12.

– Вы давно участвуете в различных музыкальных проектах, а группу создали достаточгно недавно. Почему?

– Я давно группы создавал. Вы просто не знаете ничего об этом. У нас в Снежном (родной город – прим. ред.) были тысячи групп, мы в них играли во всех. Просто это никому не надо ни здесь, ни в Снежном. Когда я сюда приехал, у нас была группа с кентами из Снежного, которая называлась «Ловить птиц ночью, ослепляя их огнем». Это правда. У нас даже концертов десять было... или сесть на стул и посчитать сколько их было, сейчас толком и не вспомнишь.

–А первая группа как называлась?

«Бутерброд». Внатуре, галимый бутерброд. Ну, по малолетке. Лет в 14 мы группу эту создали еще в школе, играли музыку под веянием арабов и карабеев (шутка). Ну играли то, что тогда слушали Гражданская оборона, Карайбос, тренд килл (и еще куча непонятных групп – прим. автора)

– Вы сами пишете тексты песен. Что для Вас первично музыка или слова?

– Ветошь... шучу. Первично? Скорей всего музыка. Сначала приходит музыка, а потом тест на выживаемость, то есть текст.

– То есть вы на музыку накладываете разные слова путем подбора?

–Так и есть, это точное определение, Вы попали в яблочко.

– Петр, раньше Вас часто можно было встретить на поэтических вечерах в качестве приглашенного гостя, почему Вас приглашали, как вы думаете?

– Ну, во-первых, меня никто не приглашал, я сам туда ходил, потому, что кореш мой там работал. Потом меня приглашали уже часто, но согласился я всего лишь раз. Первый раз за меня Кабанов мазу потянул, иди, говорит, на сцену, набуровишь чего-нибудь. И я пошел. Я пьяный вообще пришел, я залез на сцену, меня все пропустили, ну потому что они, наверное, сами все друг другу надоели, эти писатели. А на самом деле я туда просто к другу ходил побухать, а потом меня пригласили, и потом снова и снова приглашали. Я ездил один раз с ними в Киев, меня это убило, и я решил, что больше не поеду.

– Почему так, ведь у вас получаются поэтические импровизации?

– Ничего у меня не получается. Это люди придумали так, что это поэтическая «феофиафиания», а это просто бредни. Это считай, тянешь какой-то бредень из воды, а на него всякая чушь налепливается. Это просто чтобы потащится самому и кому нравится тоже потащиться. А нравится это тебе, Игорю и Артуру Джигарханяну.

– А как поэты сами реагировали?

– Как-то нечестно. Ну, может им и нравилось, на уровне, как скоморох чушь несет какую-то. У них такое отношение, потому что они сами поэты и думают, что все в мире – поэзия .

– Если бы Вас пригласили играть в театре, Вы бы согласились и на каких условиях?

 – В какой театр?

– В любой.

– В любой не согласился бы. Если бы меня пригласили в дебильную фигню какую-то сумасшедшую, пошел бы поделал, может, чего-нибудь и получилось бы. Я в государственном театре работал осветителем, просто падалью натуральной, падалью натуральной работал я там. На меня там орали, ну правильно орали – я же не умел нифига. Минаков ругался со всей дури на меня, а я не умел розетки паять. Он нормальный дядька, хотя я иногда нервничал и говорил, мол, сами все делайте, но я посмотрел на это всю чушь, это бред полный. Я не люблю государственные театры, это просто какое-то заблуждение. А люди ходят, просто людям нравится сидеть в театре, они даже могут не смотреть никуда, а просто спать – там мягко, все дела.

– А в какой театр интересно сходить вам?

– Интересно? Ну, там где быстренько все проходит. Но чтобы оно было близко к жизни, не это все «ой-ой-ой-ой, мы задумаемся и сядем на пол», но а так чтобы было близко к жизни. Когда человек котлету жрет, сидит на стуле, а вокруг него ферма. И вообще мне не близок театр.

– Если бы ваши возможности были ничем не ограничены, чем бы вы занялись?

– Так они и так не ограничены. Я могу разным вообще заниматься, всяким, любым, но я не хочу. Даже если бы у меня были неограниченные возможности, я бы все равно занимался тем, чем сейчас занимаюсь, потому что я не могу быть другим.

– А что конкретно ты бы сделал, может построил бы студию свою, накупил бы гитар?

– Да я и так себе гитары покупаю по возможности. Студию? Да, хотел бы построить и делать музыку. Целыми днями придумывать с пацанами что-то, писать и ничего никому не платить.

Если бы у меня много было денег, я бы ездил и всем их раздавал, тем, у кого денег нет. Вот такое делать хочу. Ну а что, много денег есть, и сидишь, думаешь куда бы эти деньги вложить и приумножить, и насладиться. Просто вон сидит Коля Передереев, жрет последние кости какие-то крысинные. Подходишь к нему: «Костяныч, вот тебе два мешка крупы, жира свиного», ну что он там ест или бананов … Ну как-то так, поддержал бы.

– Почему ты назвал свою последнюю группу «Смеющийся тигр»

– Ну что значит почему, потому что захотелось мне так. Ну что нужно все объяснять? Я знаю, почему я так назвал, а люди пусть сами подумают, что это такое и почему «Смеющийся тигр». Не хочу я объяснять, я знаю пацаны знают, а людям если интересно, они сами догадаются.

– Сколько в Вас живет личностей и предположительно откуда они взялись?

– Из грешной жизни они. Все они, эти личности, из грешной жизни. Может быть одна или две из них из благочестивой жизни.  А в основном все грешное...

– А сколько не считали?

– Ну 2, или 3, или 100, я не считал, не владею информацией.

– Что непозволительно для творческого человека?

– Непозволительно для творческого человека врать. Если человек творческий и врет, все – он тварь. Если врешь, не то что там подшучиваешь, а именно говоришь неправду или выставляешь себя кем-то другим, то все…

– Что бы Вы посоветовали начинающим музыкантам?

– Я вообще не советчик… Если нравится музыка – играть, если правда трогает сердце. Любить маму, папу и природу.