«Классическая музыка – это базис для современных электронных экспериментов», – Олег Костров
Вы впервые в Харькове? Как впечатления?
Эдуард Коновалов: Мы были на улице Пушкинской, прогулялись по парку, посмотрели на дельфинов через стекло. Хороший у вас город.
После длительного перерыва вы возродили «Нож для фрау Мюллер»…
Олег Костров: Я просто играю лучшие вещи из программы «Нож для фрау Мюллер», которые, по большей части, были написаны мной. «Бриллианты из тюбика» – это хиты «Ножей» и совершенно новые треки, записанные с Эдиком. Мы много пересекались в параллельных проектах и теперь работаем вместе.
Какую программу вы приготовили для фестиваля «Джаз-Коктебель»?
Олег: Я хочу участвовать в фестивале с двумя проектами: «Бриллианты из тюбика» и c вокальным проектом Supersonic Future. Мы пока сыграли только один концерт и записали три альбома. Потом у Юли, нашей вокалистки, родился ребенок, и на какое-то время она покинула сцену. Мы пробовали разных вокалисток, но не нашли девушку, которая могла бы заменить Юлю на сцене. Поэтому мы ждем ее возвращения. Если Юля сможет, то и мы сможем участвовать в фестивале. А пока композиции Supersonic Future звучат на радиостанциях по всей России.
Олег, вы работаете над созданием музыки к мультфильмам, расскажите об этом подробнее.
Олег: Это ретро-мультфильмы «Изобретатели» режиссера Кости Голубкова. Мы записали уже три серии про чудаковатых героев – сумасшедших изобретателей. Эти мультики нарисованы по-настоящему – никакой 3D анимации. Изобретатели встречают Новый год, там есть стихослагатель, переместитель. Детям всегда интересны такие герои. Я очень много работаю с детьми от десяти до четырнадцати лет. Записываю с ними песни.
Создание музыки для детей отличается от создания музыки для взрослых?
Олег: Нужно уметь работать с детьми – Эдик об этом знает. Они слишком громко кричат или слишком тихо поют, и нужно на них прикрикивать иногда, если что-то идет не так.
Эдуард: Детей просто нужно любить и все – это основное, что им нужно. Если дети чувствуют, что ты их любишь, у вас будет полный контакт.
Олег: Я, конечно, перегнул палку. Кричать на них нельзя, нужно шепотом говорить. Потому что для них крик, как удар молнии или землетрясение.
Эдуард: Это шокирует сильно, а если шепотом говорить, они просто переключают свое внимание на шепот и пытаются понять, что происходит.
Вы помните себя в детстве? Какими вы были?
Эдуард: Такими же. Я точно помню, что не хотел стать пожарником или водителем скорой помощи. Говорят, что я играл на линейке.
Олег: Я выглядел как ботаник, но был троечником, хотя по каким-то предметам был лучшим. Я учился в интернате при академии наук СССР. Там каким-то предметам уделяли особое внимание, а какие-то игнорировали. Но я еще тогда понял, что технические науки не для меня. А вобще, я еще в школе играл в группе.
Принимаете ли вы участие в совместных творческих акциях и перфомансах?
Эдуард: У Олега большой опыт перфомансов, мне кажется.
Олег: Дааа… (смеется) В Киеве было пару выступлений с «Ножом для фрау Мюллер», когда организаторы неожиданно для нас выпускали на сцену стриптизерш из бассейна, которые капающей с трусов водой заливали нам все примочки. Нам потом объяснили, что в Киеве вечеринка считается провальной, если на ней нет стриптизерш.
Эдуард: Синтез искусств (смеется).
Почему вы так любите ретро?
Олег: Мне очень нравится стиль шестидесятых. Я стараюсь использовать как можно больше таких элементов. Я слушаю современные хиты, и очень многие базируются на музыке 60-х, потому что все было изобретено в психоделическую революцию 60-х годов. Тогда люди много придумывали, а сейчас они просто ищут, что бы скомпилировать.
А чем классическая музыка вас привлекает?
Олег: Классическая музыка – это базис для современных электронных экспериментов. Мы с «Ножами» даже пару раз выступали в католических церквях в Кельне и Мюнхене. Там был очень плохой звук, но была такая атмосфера, что о звуке мы даже не думали.
Какой будет музыка будущего?
Эдуард: Мне кажется, она может превратиться в тишину.
Олег: Музыка становится намного сложнее – появляются мелодии, которые проникают в тебя независимо от твоего желания. Музыка стала более зомбирующей. Чем она гипнотичнее, тем лучше. Очень много сильной музыки в Нью-Йорке. Существует, например, Magic Leather или DJ Diplo, который экспериментирует с ритмом и электроникой. Есть целое направление дабстепа и пост-дабстепа – совершенно новые ритмические структуры. Такого никогда не было.
Какая музыка проникала в вас в последнее время?
Олег: Не знаю. Мне со времен Goldfrapp ничего не нравилось. Сейчас все как-то «спопсилось» и музыка стала менее насыщенной.
А что вас вдохновляет?
Эдуард: Все что угодно.
Олег: Путешествия, концерты. Иногда вдохновляет, когда ничего не происходит.
Вы часто путешествуете?
Эдуард: Хочется ездить постоянно. Идеальный вариант совмещать путешествия с концертами, но все упирается в отсутствие хорошего концертного менеджера.
Важна ли для вас популярность?
Олег: Я не совсем понимаю, о чем речь. Когда долго работаешь в студии, вобще ни на что не обращаешь внимание. Хотя мне, как обычному музыканту, нравятся рецензии на мои произведения. Это приятно – прочитать рецензию на свой альбом в журнале. Ничего не изменилось со времен, когда композиторы писали оперы и ждали выпуска свежих газет, чтобы почитать рецензию.
Современное искусство сконцентрировалось на переосмысливании, оставив возвышающую функцию далеко позади. В музыке такие же тенденции?
Олег: Музыка – самая абстрактная вещь. Говорить, что человек, который ее придумал, что-то в нее запрограммировал – бессмысленно. Музыка сама себя выражает. Можно сказать, что ты ее выпустил, и она зажила своей жизнью. Она сама контактирует с людьми.
Важнейшим из искусств является…
Эдуард: Мне кажется, невозможно выбрать что-то одно. Просто искусство важно.
Олег: На самом деле, это очень печальный вопрос. И ответ печальный. Не хотелось бы о таких вещах говорить, но со временем ситуация становится все более удручающей. Что такое искусство, если для большинства людей главный идол и бог – это деньги. А те, кого интересует искусство – очень тонкие и редкие люди. А слово редкий встречается еще реже.
