Дельфин: «Если делать революцию, то надо браться за ружья, а не ходить хороводами»

– Андрей, у вас достаточно депрессивная музыка. А кто вы в жизни: романтик, оптимист, реалист?

– Мне кажется, что я в хорошем смысле уравновешен во всех этих проявлениях, стараюсь держать это равновесие и очень ценю, что могу это делать. Иногда меня заносит в ту или иную сторону, и мои раздумья или романтический настрой выливаются в то, что я делаю. Но при этом в жизни я достаточно открытый и веселый человек. Люблю посмеяться.

– Что спасает вас от плохого настроения?

– Я думаю, что от плохого настроения нельзя спастись. Если ты попадаешь в него, значит были какие-то причины. Другой момент – скорость выхода из этого состояния. Для этого могут быть разные средства, начиная от прогулки и заканчивая хорошим ужином.

– А что заставляет вас улыбаться?

– Мои друзья и приятные люди.

– Что они делают для этого?

– Ничего плохого.

– У вас плотный гастрольный график, как относится к этому ваша семья?

– Наверное, моей семье хотелось бы, чтобы мое присутствие было постоянным, и это понятное желание. Но они также понимают, что я занимаюсь любимым делом и меня нельзя все время держать дома. Да и у них тоже очень много дел: они ходят в школу и детские сады. Всем этим неугомонным семейством руководит моя супруга, за что ей отдельное спасибо. У нее очень много дела – буквально каждый день расписан.

– У вас есть хобби?
– Вот мое хобби (Андрей показывает на видеокамеру). Мне нравится нажимать на кнопку различных видеозаписывающих устройств, будь то фотоаппарат, камера или мобильный телефон. Я не знаю, зачем это делаю, просто мне нравится сам процесс съемки. У меня очень много отснятого материала, накопленного еще на кассетах в каких-то совершенно древних форматах. Я очень давно снимаю, но пока не знаю, что с этим делать. Иногда я монтирую какие-то фильмы или видеоклипы из этого материала, но большая его часть лежит на полке. Что с этим будет – не знаю. Мне просто нравится снимать.

– Вы бы хотели снять фильм? Если да, то каким бы он был?

– Я бы обязательно снял фильм, если бы у меня было на это время. Я не знаю, каким бы он был, но я бы очень хотел, чтобы он получился красивым.

– Что для вас первично, текст или музыка?

– Бывает по-разному. Я постоянно что-то сочиняю. Очередное стихотворение может занять как несколько минут, так и несколько месяцев. Когда мы начинаем записывать пластинку, я конечно же, обращаюсь к уже написанным текстам и смотрю, подходят ли они. Но чаще бывает так, что музыка, рожденная в данный момент, заставляет меня именно в данный момент писать для нее стихи. Это наиболее правильная история, потому что она дает очень точное понимание того, что происходило с нами в  момент создания этой песни или записи пластинки.

– Ваша музыка поменялась. Поменялась ли аудитория?

– Думаю, что да. Некоторые уже больше десяти лет следят за тем, что мы делаем, кто-то начал недавно, а кто-то бросил. Здорово, что появляются новые люди –я вижу очень много молодежи на наших концертах.  

– Ваши слушатели – кто они?

– Я думаю, что это люди, которые сомневаются: в себе, в окружающих, в мире, и в том, что я делаю, тоже. Сомнения заставляют думать. В среднем это люди от семнадцати до сорока лет, может быть, даже старше. Мы когда-то провели онлайн-исследование, с какой-пластинки кто начал слушать наше творчество. Как оказалось, очень много людей присоединилось к нашей аудитории с пластинки «Юность». Это говорит о том, что мы интересны для современных людей, для молодых людей, в первую очередь.

– В последних работах вы запели. Что стало причиной изменения подачи вокала?

– Зависть, если одним словом. Я всегда очень сильно завидовал людям, которые хорошо умеют петь. Я делал какие-то попытки в этой области и, пользуясь техническими хитростями и изобретательностью аранжировок, кое-чего в этом добился. Но это не значит, что мы полностью отказываемся от речитатива. В следующей пластинке его будет больше, чем пения. Просто мне очень интересно заниматься тем, что, казалось бы я никогда не смогу сделать. Сейчас мне комфортно и я, кажется, знаю, как можно сделать и то, и другое, чтобы это было приемлемо и хорошо звучало. Мы меняемся с течением времени, и я чувствую в себе эти изменения. Я пытаюсь становиться лучше и работать на собой. Это заставляет меня снова и снова делать то, что я неоднократно делал, и делать это на много лучше, чем раньше.

– Вы выложили свой последний альбом в открытый доступ. Разные артисты делают это по разным причинам. Назовите, пожалуйста, ваши.

– Мы оценили коммерческую стоимость того, что могли бы получить, начиная продавать этот материал тем или иным способом, и поняли, что было бы больше волокиты, связанной с этим, нежели результата. К сожалению, у нас не работает схема «послушал – заплатил, сколько захотел» – все привыкли скачивать информацию бесплатно. Это касается и музыки тоже. Возможно, мы пошли на поводу у этой ситуации. У нас на сайте есть возможность для желающих оплатить скачивание, и, как показало время, количество этих людей постоянно увеличивается. Это приятно. Я бы не назвал это борьбой, мне кажется, что это дань существующей ситуации.

– Вы следите за ситуацией в России или живете в воем мире?

– По большей части я живу в своем мире и рад, что у меня есть такая возможность. Глубоко и серьезно внедряться в то, что происходит вокруг, я, честно, не могу и не готов. Я очень благодарен тем людям, которые выходят на Болотную площадь и это все устраивают, но я честно скажу, что это не мое. Я могу написать об этом песню и как-то их поддержать морально, но ходить на такие мероприятия не могу. Я очень устал от атмосферы игры. Если делать революцию, то надо браться за ружья, а не ходить хороводами. Мне кажется, что это не те методы, и этим пользуются люди, к которым мы пытаемся обратиться таким образом. Если вы что-то хотите сказать, то нужно говорить это громко.