«Я за крутой эпатаж как у Lady Gaga и Rammstein», – Евгений Стрельцов

– У тебя был музыкальный проект «Стрельцов», что с ним произошло?

– «Стрельцов» умер, и замечательно... Проект подошел к логическому завершению. Над ним работали отличные профессиональные музыканты, которых кроме этого музыкально ничего не связывало. У всех – множество своих проектов. Общей идеи не было. Так мы и разошлись. Слово «проект» подразумевает творческое взаимодействие и не более того. А группа – это другое.  Это объединение единомышленников. Как «Адель Гюго» сегодня.

– Перерыв между  двумя этими периодами в твоей  творческой жизни получился затяжной?
 
– В полтора года. Не скажу, что в это время бездействовал. Я писал тексты, придумывал музыку, выступал, ездил в разные города, общался с людьми, знакомился, набирался опыта. В итоге пришел к нынешнему себе.

– Сама идея создать этот коллектив единомышленников пришла давно?

– Мне долго не хотелось работать в группе. Думал продолжать сольно... Но однажды встретился со знакомым. Оказалось, что он с нашим общим товарищем занимается электроникой. Попробовали делать песни вместе. Так группа и возникла.

– Группа «Стрельцов» играла живую музыку...

– Да, «Стрельцов» был живой, а теперь – мертвый (смеется)

– ...а в Адель  Гюго музыка более электронная. Как пришло решение делать электронную музыку?

– Я всегда шел  к такой музыке. Еще конце 90-х увлекся группой «Агата Кристи». Мне нравились их звучание, мистичность, загадочность. Меня всегда к такой музыке тянуло. Другое дело, что путь пролегал через музыкальные поля, посеянные другими коллективами. В итоге я пришел к «Адель Гюго».

– А как ты относишься к новому проекту Глеба Самойлова  и The Matrixxx?

– Мне кажется, там  слишком много напускного эпатажа. Я за крутой эпатаж как у Леди Гаги, Rammstein-а – это супер. А у наших... Это скорее обезьянничанье, чем по-честному выраженные в музыкальной форме мысли. Да и тексты можно интереснее писать.

– Вы с «Адель Гюго» сейчас готовите первый концерт...

– Да. И уже ясно, что мы выступим на дне рождения клуба Pintagon 24-го сентября. Это не просто выступление, это номер. Сыграем несколько песен, разбавленных экспрессивными вставками. Будет визуализация, стихи Летова, Маяковского под музыку Шнитке, Артемьева.

– То есть о  вашем полном концерте пока речи не идет?
 
– Собираем программу. Сольный концерт, конечно, будет, но несколько позже. Сейчас концентрируем внимание на участии в фестивалях.

Я думаю, правильнее публику знакомить с группой постепенно, порциями – так интереснее. Нельзя сразу обрушить на зрителей два с половиной часа психоделии.

– А это будет  именно психоделия?

– О! Психоделия обязательно! И психоделия, и сумасшествие, и рассказы о том, какой этот мир прекрасный и ужасный одновременно с любовью и без нее.

– Как ты можешь охарактеризовать музыку «Адель Гюго»?

– Мы соединили, на первый взгляд, несоединимые вещи – полноценные тексты с электроникой. Получилось странно, но интересно – мне нравится.  

– Тебя можно  назвать основной движущей силой  группы?

– Так или иначе, вокруг кого-то  в коллективе концентрируется энергия. Нас трое, и творческий вклад всех участников – равнозначный. Есть еще один потенциальный участник. Очень надеюсь, что он сейчас вольется в коллектив.  
 
Мое же участие в песнях – абсолютное. Сейчас у меня есть единомышленники. Это замечательно, когда рядом находятся люди, с которыми все понятно с полуслова. Вот он – музыкальный оргазм.

В нашей группе главное – честность. Творчество «Адель Гюго» честно во всем: в текстах, в музыке, в самоотдаче. Мы не плодим пластмассу, которой и так дохера вокруг.

– Первое видео  «Адель Гюго» появилось год назад, выходит уже тогда такая группа существовала...

– Тогда мы придумывали песни за компьютером и слабо представляли, как их вживую играть. Группа оформилась только сейчас.
 
Видео годичной давности посвящено Эми Уайнхаус и «Клубу 27» – музыкантам, которых причисляют к нему. Это эмоциональная вспышка, я был жутко потрясен. Она ушла предсказуемо страшно. Никогда особенно не увлекался ее творчеством, но Эми была великолепнейшая певица, которая внесла невероятный вклад в развитие музыки.

 
– У вас уже есть конкретные цели, как  у творческой единицы?

– У любого дела, занятия  есть бизнес-план. Без него никакой  коллектив существовать не может. Это  внутри, а снаружи главное для  меня – диалог с публикой. Мы просто делаем то, что нравится, и делимся с людьми.
 
Например, первого сентября появились в сети наши новые песни – «Самоуничтожение» и «Жаль». Думаем над несколькими клипами, выложим в конце сентября видео с живых выступлений...  

– Ты говорил, что  для тебя основополагающим в песне является текст. Ты долго работаешь над текстами?

– Много работаю над текстами. Знаешь, мое глубокое убеждение, что занятие творчеством только когда приходит вдохновение – полная х...ня. Я много читал мемуарной литературы, в том числе мемуары Анатолия Мариенгофа – поэта-имажиниста, близкого друга Есенина. Он хорошо описал их работу над стихотворениями. Это колоссальный ежедневный труд. Представь, если бы дома строились только когда к рабочим приходит вдохновение. Или на заводе машины бы так же собирали... Это бред. Так же и в творчестве. Вдохновение приходит тогда, когда ты его вызываешь. Чем больше упорно работаешь, тем чаще оно приходит.

– А как ты относишься к алкоголю и другим допингам, как  к средствам вызова вдохновения?

Это индивидуально. Я считаю, что творчеству способствуют не наркотические допинги, а знания, трудолюбие и понимание того, чего хочешь. Все остальное – игра в богему. У нас вообще любят играть в богему. Чаще – это лицемерие и снобизм.

На постсоветском пространстве мало искреннего искусства. В Харькове, безусловно, оно живет. Не хочу называть имена, но в нашем городе личности, чье творчество мне невероятно нравится. Потому что они делают искренние, красивые, честные вещи с любовью.

– Как ты относишься к Харькову? Не думаешь уезжать?

Если придется уехать из Харькова, чтобы реализоваться, я уеду. Хотя очень его люблю. Это мой город. И не потому, что я здесь родился, кашку кушал из рук мамы, первый раз влюбился, второй раз влюбился, попробовал всякие радости жизни... Нет, дело не в том. Просто это мой город, я его чувствую от и до. Он иногда убивает, иногда заново влюбляет в себя. Но главное – он дает силу жить.