В «Преступлении и наказании» литовская актриса сыграла сразу четыре роли
Зал на 50 человек, всего три ряда, отсутствие сцены и минимум декораций. Актриса, играющая сразу нескольких персонажей: она и Соня Мармеладова, и ее пьяница-отец, и неудавшаяся актриса-мачеха и «интересный молодой человек» Родион Раскольников.
В программке спектакля так и написано: по роману Ф.Достоевского «Преступление и наказание». Идея моноспектакля «Грустные песни из европейского сердца» принадлежит одному из новаторов финской режиссуры Кристиану Смедсу.
Актриса Алдона Бендарюте говорит по-литовски. Уже это отстраняет зрителя от хрестоматийного Достоевского, заставляя внимательнее прислушиваться к ее речи и к голосу переводчика.
История все та же. Соня – падшая, ее отец не ищет на дне бутылки забвения, он пропивает последние чулки своей «бабы» – нет для него утешения лучше скорби. В интерпретации Смедса отец Сони – ветеран войны.
Бумажный самолетик в руках актрисы загорается от свечки на столе. Пока он горит, Мармеладов в исполнении Бендарюте, которая переходит от одной роли к другой бесшовно, рассказывает историю своей спаленной на войне юности. Самолетик догорел – на столе пепел, как метафора его жизни.
Соня укладывает под стол шерстяные клубки, потом играет с ними, как с детьми. Они и есть дети – теплые, не хочется отрывать их от груди. Одно движение – и те же клубки изображают грудь: теперь перед нами прихорашивается Катерина Ивановна, раздает зрителям пожелтевшие фотографии.
«Вот посмотрите, милые, это я в молодости, мой первый муж», – потом шепчет что-то на ухо молодому человеку в первом ряду, зритель охотно подыгрывает (интерактивность стала частью современного авторского театра), она садится к нему на колени, обвивает руками – раз! – вскочила, и нету Катерины Ивановны.
Это уже Соня, а потом отец, его смерть: мокрую шинель Катерина Ивановна волочит по залу, закидывает на стол, распахивает – внутри бутылочные стекла и камень (вместо сердца?). Все, что осталось от Мармеладова.
Катерина Ивановна в интерпретации литовской актрисы – живая исступленная женщина, после смерти мужа моет пол, как будто смывает прошлое ради – чего ради? – непонятно: грязная вода выливается из ведра на голову. Не отмыться и не смыть.
Ее Мармеладов, корчащий пьяные рожи, противен и как-то неожиданно понятен, не жалок. Раскольников играется немного в проброс, как самое важное в жизни порой проходит незаметно, важность его осознаешь постфактум.
Европейское сердце Кристиана Смедса спело грустную песню, которую Достоевскому, доживи он до нашего времени, было бы интересно послушать.
За две недели в рамках фестиваля покажут девять спектаклей, которые, по мнению организаторов NET – критиков Марины Давыдовой и Романа Должанского – в той или иной степени отражают состояние не коммерческого, а «штучного» театра Европы.
// NEWSru.ua
