Гонзало Рубалькаба рассказал о кухне кубинского джаза
Мне очень повезло родиться в большой дружной семье, в которой хорошо знали и уважали самые глубинные музыкальные традиции моей родины. То же самое я могу сказать и про мировую музыкальную культуру. Поймите правильно, в нашей семье разбирались не только в этнической кубинской музыке – в этом не было бы ничего удивительного. Мои родственники знали толк в том, что такое хорошая музыка – для нас не имело значения, где и когда ее сочинили. Мой дед, отец, братья, дядья – все были увлечены искусством. Так что я с самого детства ощущал этот магический дух творчества. Вероятно, именно поэтому я стал музыкантом.
В доме моего отца, Гильермо Рубалькабы, частенько гостили известные кубинские музыканты, к примеру Франк Эмилио или Фелипе Дульзаидес. Они были без ума от американского джаза, особенно от того, что творилось в Штатах в 40–60-х годах. У нас, не переставая, крутились пластинки Птицы, Диззи Гиллеспи, Арта Блэйки. Отец любил часами спорить о современных джазовых традициях: о би-бопе, cool-джазе, и особенно о том, кто самый крутой пианист на Земле – Монк или Пауэлл. Я всегда околачивался неподалеку, ловил каждое слово и мотал на ус.
В то славное время, когда мне было не больше 10 лет, я очень любил стучать на барабанах. Поначалу, даже поступив в начальную музыкальную школу Manuel Saumell Conservatory, я учился играть и на пианино и на ударных одновременно. Однако пришло время выбрать, что мне более по душе. Тогда я вспомнил, что значили для меня пластинки Телониуса Монка, Бада Пауэлла и Оскара Питерсона, – и выбрал пианино.
Я твердо уверен, что художник обладает уникальным даром: он может видеть вещи во всех измерениях и при этом понимать их истинную суть. Даже какие-то маленькие, неприметные на первый взгляд детали окружающего мира он умеет преподнести в невиданном свете. И так – день за днем. Он не только видит их, а умеет рассказать об этом окружающим. Знаете, творчество – это способность фантазировать, предавать вещам новую организацию, при этом сохраняя их сущность, гармонию друг с другом.
Цель моего творчества – отыскать формы, гармонии и ритмы, в которых заключены и отчетливо понятны мельчайшие нюансы кубинской культуры. Я хочу, чтобы слушатель понял, с чего начиналась наша музыка и к чему она пришла. В карибской кухне есть блюдо cocina criolla, куда входит множество ингредиентов, а также самых различных специй – смешивая традиции и современность, играясь с жанрами и ритмическими ходами, я делаю примерно то же самое в музыке. Конечно, мне приходится действовать в определенных этнических рамках – но я делаю это так, чтобы цвет кожи, национальная гордость и характер не стали преградой к пониманию музыки. Напротив, уникальные этнические черты позволяют нам лучше понять друг друга.
Почему людей так увлекает музыка? Ты слушаешь какую-то вещь – и вдруг внутри происходит настоящий взрыв, все становится с ног на голову, и тебя рвет на куски. Чудо музыки заключается в том, что это отнюдь не конец, а совсем наоборот – озарение, новое рождение, чудесная жизнь вне пространства и времени.
Для меня будущее – это то, что я делаю сейчас. Мне кажется, пока во мне остается энергия, неутолимое желание исследовать мир, открывать его скрытые закономерности, – все будет идти своим чередом. Будущее подхватывает и уносит нас за собой, словно река, – и тут мы вряд ли в силах что-либо изменить. Хотя… Опираясь на собственное представление о вещах, однажды нужно просто выбрать правильную реку.
Не обращайте внимания на то, что музыканты говорят о себе. Верьте тому, о чем говорит их музыка.
По материалам inform.kharkov.ua
