Фронтмен «Мертвого півня» о творчестве, УПА и украинской культуре

В этом году группе «Мертвий півень» исполняется 22 года. Немногие украинские музыканты умудряются продержаться на плаву столь долгий срок, сохранив при этом свежесть звучания и любовь слушателей уже нескольких поколений. Недавно «Мертвий півень» выпустил свой тринадцатый по счету альбом «Радио Афродита». Мы встретились с лидером группы, чтобы поговорить о выходе нового альбома,  и о многом другом. Встретились конечно же утром..

Мисько, а Вы встаете с первыми петухами?

Сейчас я не могу спать дольше семи – встаю рано. «Ще мертві півні не співали», а я уже проснулся. Начинаю утро с кофе, проверки почты, фэйсбука и так далее. Традиционное утро для 21 века.

Вы долгое время жили в трех городах. Где решили осесть?

Я жил в поезде, скорее, и останавливался в Харькове, Киеве, Львове. Был период, когда во Львове были «Півні», в Киеве – «Громадське радіо», а в Харькове – театр «Арабески», из-за котрого я тут и оказался одним чудесным утром 2000 года. И вот больше десяти лет я в этом городе, и здесь хорошо, потому что Харьков на самом деле фантастический. Эти три города очень разные, но все они мне близки.

То есть Вас уже можно назвать харьковчанином?

Я не знаю, дадут ли мне харьковчане такое право…

 В каком городе Вас лучше принимают?

Тут своя специфика. Киевляне, к примеру, очень долго к себе не подпускали. Они садятся и смотрят, будто бы говорят: «Удиви нас! Давай, малыш, покажи на что тыспособен!» Харьков и Донецк невероятно благодарные. Одесситы – себе на уме, с прищуреным глазом.  Львов нужно очень долго в себя влюблять, он требует внимания, такого себе облизывания. Иногда хочется сказать правду, но тогда они все обижаются.

Какую правду?

Ну о том, что львовяне ленивые, избалованые балбесы, которые только и делают, что сидят и пьют кофе.. Я это не только в Харькове говорю, я и во Львове это говорю.

А что о харьковчанах говорите?

 О харьковчанах я очень хорошо отзываюсь, ну если  не вспоминаю власть городскую и областную.

Участники группы «Метрвий півень» по-прежнему живут в разных городах?

Мы сей час, как сборная Украины. Я в Харькове и счастлив этому, Рома Чайка в Киеве, а остальные во Львове. Получается такая солянка сборная.

Каковы ингредиенты этой солянки сегодня,  ведь за 22 года  у Вас неоднократно менялся состав?

Не так часто менялся состав, как барабанщики в нем. Это, наверное, травматическая профессия, когда постоянно по голове бьет.  Из тех, кто начинал в 89-м остался Роман Чайка и я. Немного позже к нам присоединился Юрко Чопик – акустика, который является также директором «Видавництва старого лева», потом присоединился Олег Джон-Сук – бас-гитара, потом Марьян – он сейчас самый молодой в нашем составе – тот, кто при необходимости бегает за водичкой в магазин. И, соответственно, барабанщик – Алексей Слободян.  Это уже последнее поступление. Мы играем иногда в полном составе, иногда втроем – мы начали возобновлять акустический вариант.

Как вам удается создавать музыку, живя в разных концах страны?

Если говорить о последнем альбоме, то мы его записывали несколько лет. Первая сессия была в Киеве. Мы собирались, репетировали, а вечером ходили в студию. Утром репетиция, потом обед,  а вечером в студию, где мы фиксировали сделанное. Это на самом деле фантастический процесс, я стараюсь организовать все так, чтобы ребята не беспокоились ни о чем, кроме музыки. Есть, что кушать, есть, что пить, есть, где спать. Собираемся только чтобы репетировать – из этого все и рождается. Последняя песня с альбома вобще родилась перед самой записью. Она, кстати, на стихи Сергея Жадана – такой себе, киевский петлюровский вальс.

Этот альбом Вы презентовали на днях в Харькове…

Да, это была первая слобожанская премьера.  Я расскажу, почему альбом называется «Радио Афродита», но буду употреблять слова немного провокационные для некоторых читателей. Дело в том, что именно так романтично называлась радиостанция Украинской Повстаннической Армии (УПА), которая существовала с 43-го по 45-й год, пока ее не уничтожили нквдисты. Это если кратко. Мы подумали, что если министр образования имеет право переписывать историю, то чем мы хуже?! Мы считаем, что радио «Афродита» не было уничтожено, а продолжало свое существование. С 40-х годов до 2011-го и будет существовать дальше. Соответственно представить себе радио без музыки невозможно..

Как выбирали песни для альбома? Репертуар ведь получился разнообразнейший: от Павла Тычины до Братьев Гадюкиных…

Мы выбрали самые важные для нас композиции из 40-х, 50-х, 60-х и до сегодняшнего дня. В альбоме только одна вещь «Мертвого півня». Все остальные или народные, или авторства  Николая Мозгового, Владимира Ивасюка, Братьев Гадюкиных... Есть в альбоме даже песня «Панно Інно» Виктора Морозова на стихи Тычины. Песня из-за которой я сам захотел петь, но это долгая история…..

Расскажите?!

Все потому, что Виктор Морозов нравился моей маме. Его вобще все женщины любят. Я тоже хотел понравиться маме, и начал петь. Теперь, очевидно, я нравлюсь маме, а Виктор Морозов продолжает нравиться женщинам. Я надеюсь, что мне это тоже удается.

Так вот, во время записи альбома нам были важны не только любимые песни, но и соблюдение хронологии.   Есть песня про службу безопасности УПА: с одной стороны это жесткая песня, а с другой  - очень актуальная. Или там, есть Владимир Ивасюк, без котрого  представить себе украинскую поп-музыку невозможно. Или песня 50-х годов – «Шахтарочка».. Песня с одной стороны шуточная, а сдругой мы позволили себе сделать ее более современной, и у нас появился куплет про шахтарочку Люсю… Не буду говорить, пускай это останется интригой – вы сможете услышать все сами.  Для нас важно это продолжение, эта, своего рода, история украиснкой поп-музыки. Это как для театра «Арабески», к примеру, важно продолжение от Леся Курбаса, ведь украиснкий театр начался Курбасом и закончился с его смертью…     

С чего в таком случае началась украинская музыка?

Она началась с забавы, или с похорон, или с рождения. Украинская народная музыка невероятно драйвовая. Ее можно назвать джазом, роком и даже симфонией. Поэтому в альбоме есть много народных песен или такие песни, как, например, «гуцулка Ксеня», когда неизвестно точно, народная это песня или авторская. Как писал Александр Ирванец, «це є найвища простота, коли передаються вірші, як поцілунки з уст в уста». Тоже самое с песнями, и для нас это очень важно.

В фильме о вашем новом альбоме говорится,  что это своего рода реакция на партизанский статус украинской музыки и культуры? О чем речь?

Речь о подполье, в котором мы существуем. Мы все время партизанили, а сейчас – особенно. Мы,  конечно, снимаем клипы, но появляться на украинском телевидении, особенно музыкальном, ниже моего достоинтсва.  Соответственно, мы избегаем этого.  Собственно говоря, музыкальное телевидение – это отвратительная пропаганда зоофилии, некрофилии и педофилии – поэтому я совершенно от такого отказываюсь. И мы, фактически, остаемся в подполье.  Информация о нас есть в интернете – единственном альтернативном источнике информации: у нас есть сайт, страница на facebook, livejournal, видео на youtube. Таким образом, мы контактируем со здоровой аудиторией, которая уже давно выключила телевизор и радио, и ищет всю информацию в интернете.  Это и есть реальное состояние, в котором пребывает независимая музыка по всей стране.  Я знаю прекрасных музыкантов и в Харькове, и во Львове, и в Киеве, и они ничего не знают друг о друге, но находят друг друга, к примеру, через myspace. А есть еще мегапопулярное явление – квартирники. Нас этим летом зовут в Крым на квартирники, потому что рок-фестивалей нет, а квартиры есть! Мы едем в Крым, и это доказательство того, что все разговоры  о различиях между украинцами  - это все bullshit, большой-большой bullshit! Так что не верьте никому!  У нас очень много общего: начиная от руководства страны и заканчивая плохими дорогами и повсеместным хамством. Разницы между нами практически никакой.      

Как вобще оцениваете состояние украинской культуры?

С украинской культурой всев порядке, только надо перестать просить музыкантов, писателей,  поэтов давать рецепты ко всем ситуациям! Дайте Жадану писать стихи, не надо спрашивать у него: «Что делать?».  Как написал Андрухович, «письменник має писати, стрілець має стріляти, кінець має кінчати». Все должно быть очень просто: писатели должны писать, они не должны отвечать на вопросы «кто виноват?» и «что делать?»  Они сделают это в своих произведениях. С культурой все хорошо!  Я знаю массу прекрасных музыкантов, актеров, писателей, поэтов, художников. Мы не так заметны, как этого хотелось бы некоторым из нас, но мы есть и нас достаточно для того, чтобы с культурой все было в порядке. У нас все хорошо!   

За 22 года существования группы Вы, кажется, поучаствовали во всех возможных акциях протеста. Вы до сих пор верите политикам и готовы принимать чью-либо сторону?

Мы не принимаем чью-либо сторону, мы выражаем свое мнение. Так было всегда, так есть и так будет. И когда все остальные боятся, то как правило, обращаются к нам, потому что мы - отморозки абсолютные. Если нам близка идея, то мы соглашаемся и участвуем! Мы в подолье,  партизанстве, но мы говорим о том, о чем все остальные говорить боятся.

Как Вы думаете может ли прижиться в Украине гражданское общество, о зарождении которого активно говорят в последние годы?  

Про гражданское общество говорят постоянно. Все 20 лет независимости говорят. Все начинается с тебя самого, и с меня. Пока я сижу на кухне и пью пиво или кофе, и ругаю власть, пока я возмущаюсь, что они не могут отремонтировать подъезд, к примеру, ничего не произойдет… Когда я начну сам ремонтировать подъезд – это будет первый шаг. С одной стороны – это коммунальная собственность, а с другой мы знаем, кто у власти. И я быстрее уберу сам, поставлю урну возле подъезда, после собачки подберу какашки. Все начинается с какашки, с уборки какашек . Хоть я и не люблю Булгакова, но «разруха не в туалетах, а в головах». Я прошу прощения за пафосность, но все и правда начинается с тебя самого. Во всем, даже в отношениях с любимым человеком.