«Если человек не чувствует, то ему и сказать нечего», – Евгений Курилко

– Как долго ты занимаешься фотографией?

– Если я правильно помню, я занимаюсь фотографией с начала 2000-ых годов. Где-то с 2000-2001.

– То есть уже более 10 лет?

– Да, уже 11-12-й  год пошел. Если считать с самого начала: просто пришла мысль, что надо не просто где-то работать. Было ощущение, что надо найти что-то в жизни, чтобы было не так скучно. Просто иметь хорошую работу – это хорошо, конечно, но...

– Когда ты задумался о том, что хочешь какого-то самовыражения, ты сразу решил, что это будет фотография?

– У меня отец занимался фотографией. Правда, когда мне пришла эта мысль, он сам уже долгое время не занимался. Но я с детства все это помнил: фотографирование, проявка, печать. Это – таинство. Хотя я не хотел заниматься постпроцессом, мне было интересно само фотографирование как таковое. Я даже сейчас, например, надеюсь на высшие силы, которые помогут, в том числе и проявить хорошо пленку. Но печатаю я сам.

– Ну а как произошла вся эта история? Ты сел, подумал, что надо что-то делать и..?

– Да, вспомнил, что где-то есть фотоаппарат, взял его... Помню, что это было весной. Купил пленку, пошел в город. Первые фотографии – это были наши соборы харьковские.

– Почему именно такой выбор?

– Мне сразу хотелось чего-то яркого. Я сразу для себя понял, что если я делаю цветной снимок, то это должно быть что-то очень красочное. Просто какие-то полутона меня не очень привлекали. Соборы как раз подходили для этой цели.

– Насколько я знаю, у тебя очень много серий работ снятых в ч/б…

– Да, позже, спустя лет 5, появились. Я купил черно-белую пленку. К тому времени я уже стал путешествовать. Был Крым как большой этап. Потом началась заграница. Греция, Хорватия – были цветными. Потом появилось желание фотографировать на ч/б, я поехал в Швейцарию... В мой любимый городочек Лазану. У меня там было всего 4 дня, как раз под Новый год. Немножко пофотографировал, привез, проявил пленку – неимоверно понравилось то, что получилось. С того времени начал фотографировать на ч/б в основном. Хотя и на цвет тоже.  Но цвет продолжает быть ярким и сочным.

– Можно сказать, что в твоем творчестве сплелись две твои страсти – путешествия и фотография, которые в итоге выливаются в некие собрания фото-впечатлений…

– Да, наверное, изначально сама судьба так распорядилась, что родился я в первом путешествии в жизни, когда родители были в командировке. Мы жили в пригороде Санкт-Петербурга. Там мы прожили 7 лет, я в школу пошел. Потом переехали в Болгарию. Ну, то есть все время меня сопровождали какие-то перемещения в пространстве, поэтому, наверное, так и продолжилось.

– Не возникало желание сделать работу о чем-то родном?

– У меня была серия фотографий из Харькова. Я даже выставлял ее в муниципальной галерее. Там были фотографии из других стран, а вместе с ними и харьковские снимки. Я слышал впечатления людей, и многие не узнавали город. Получалось так снять Харьков, что люди узнавали его только по каким-то мелким деталям. Причем я не забирался в неизвестные подворотни, а снимал центр города: фонтанчики возле Оперного театра, например... И только когда доходили до места, где уже явно была видна Зеркальная струя, понимали, что все, что видели до этого, – это тоже был Харьков.

– Ты очень любишь фотографировать балет, почему?

– Я люблю, наверное, красоту человеческого тела. Мне всегда это нравилось.

– Но это же можно передать и в театре или художественной гимнастике.

– Можно. Но здесь есть элементы своей эстетики. Начинал я с классических вещей. Да и сам занимался спортом. Я знаю, что такое физический труд и как это сложно. И в то же время я могу понять этих людей на уровне тонких физиологических ощущений. Я себя могу поставить на их место. Просто балет мне показался настолько близким... Я пошел на спектакль, и вот уже ничего не надо придумывать.

– А что касается съемки людей?

– Мне нравится снимать людей. Но только не постановочно, а портреты или фото репортажного плана.

– Ты не делал выставку, посвященную людям?

– Они, как элемент, часть изображения, часть той эмоции, которую несет фотография, присутствовали на каждой выставке.

– А выставить отдельно подборку интересных типажей не думал?

– Я пытался все вставлять в свои выставки. Вряд ли можно собрать выставку из того, что не вошло. Оно бы вошло, если могло бы войти.

А вот из Венеции у меня были в основном портреты гондольеров. А на Ибице своя специфика. Там люди, которых было бы интересно снять, это делать не разрешают. Они закрыты. Они предупреждают сразу, если видят человека с фотоаппаратом, по-хорошему. Туда приезжают люди, которые пытаются уйти от мирской суеты, забот. Там всегда лето. Жители там самые свободолюбивые. У них в глазах даже это ощущение. Наверное, можно было бы попробовать их снять, но мешает языковой барьер. Но и город был настолько классным, что материала хватило.

– Почему пленка? Ты редко фотографируешь на цифру. И цифрового фотоаппарата у тебя нет.

– Мне нравится классическое ощущение фотографии. Когда ты покупаешь пленку, специально ее выбираешь, в зависимости от того, какой ты хочешь получить результат. Потом ты бережно ее перевозишь, заряжаешь. Таинство еще и в том, что ты не видишь результата, а полагаешься на какие-то силы, которые будут правильно двигать твоими мозгами и руками, которые в итоге будут выставлять все настройки.

– Сколько ты пленок снимаешь за поездку?

– Сейчас больше стал, раньше было 5 пленок на неделю – это достаточно мало.

– Много ли фотографий ты бракуешь после печати?

– Процентов 30 где-то.

– По каким критериям отбираешь?

– По внутренним. Это внутреннее ощущение.  Я вижу картинку и сразу понимаю, что все на месте или не на месте. И если возникает ощущение, что что-то неправильно, то я бракую эту фотографию. Но и каноны присутствуют: все законы композиции, естественно. Как раз, наверное, ими и руководствуюсь. Но это ощущается внутренне.

– Как у тебя возникают идеи насчет того, что ты будешь фотографировать в следующий раз?

– Сама идея возникает только тогда, когда я попадаю на местность. Заранее сказать, что я буду фотографировать, нельзя. Сначала я поехал в Грецию. Я не могу объяснить словами, просто приходит ощущение, что я хочу поехать в Грецию. И еще мне нравятся острова, море.

– Что такое по-твоему идеальный кадр?

– Тот, который у людей вызывает улыбку.

– То есть ты своим творчеством несешь людям позитив?

– По сути – да. Если вернуться к критерию отбора: если я вижу, что фотография может вызвать улыбку, то я оставляю.

– Что бы ты посоветовал, если бы к тебе пришел человек и сказал: «Я хочу заниматься фотографией. Ты крутой фотограф, подскажи мне, что делать»?

– Бери камеру и иди, ищи себя. В любом случае, фотография – это способ сказать человеку, что ты чувствуешь и переживаешь. Если у тебя получается, то это можно назвать фотографией, искусством, уже постфактум. Если человек не чувствует, то ему и сказать нечего, передать. Ведь фотография передает твое внутреннее отношение к миру, к окружающему. Если у тебя с миром есть точки соприкосновения, точки переливания энергии, то ты таким образом можешь эту энергию показать. И передать другим людям.

– Фотография – не основной твой род деятельности…

– Это часть жизни. Без этого мне сложно было бы жить.

– А если бы какой-нибудь инвестор предложил бы тебе бросить работу и заниматься фотографией на коммерческой основе?

– Смотря что фотографировать. Сложно сказать. Я бы очень долго думал над этим предложением и, возможно бы, отказался в конечном итоге. Я не поменял бы свободу в творчестве на какие-то рамки. Мне важно сохранять независимость. Если будут какие-то рамки, задания –  у меня может ничего не получиться, я это осознаю.

– Ты путешествуешь один. Это сложно?

– Мне комфортно какую-то часть времени быть в одиночестве.

– Одиночество – обязательное условие для твоего творчества?

– Да, обязательное. Просто я абсолютно все время нахожусь в состоянии интегрирования в среду, растворения. Я думаю, что я есть, но меня одновременно и нет. Я растворяюсь и не могу этим поделиться с человеком, который окажется рядом. Я делюсь потом, по факту. Это залог того что я сам, делаю что хочу: могу пойти куда угодно, стоять три часа на месте, если надо.

И даже если со мной кто-то поедет, я знаю, что из этого ничего не получится.

– Как ты подбираешь материал для выставки?

– Мне хочется своей выставкой что-то рассказать... В последнее время мне не хочется подписывать фотографии, чтобы были просто снимки. И отбор идет в отношении того, насколько сочетаются фотографии между собой. Я пытаюсь визуально их разместить, чтобы получились мини-истории, даже если из одного кадра.

– Что будет на выставке в субботу? (6.04 – открытие выставки «Улицы. Небо. Весна. Париж», прим.) Как ты сам ее оцениваешь?

– Я назвал ее «Улицы. Небо. Весна. Париж». Это обрывки слов, но такая и выставка. Это ощущение человека, который находится на улице, над ним небо, вокруг – ощущение весны, и все это происходит в Париже. Время проведения выставки выбрано не случайно – как раз для того, чтобы усилить это ощущение у зрителей тем, что события, запечатленные на фотографиях происходили в то же самое время года, что и сейчас, в момент их просмотра, только год назад – в начале апреля 2012 года.

–  О чем будет эта история?

– Эта выставка не несет какой-то супер-крамольной концепции. Моя концепция в этот раз в 4 строчках. О Париже много сказано.

– Чего сам ждешь от выставки?

– Я хочу, чтобы каждый, кто посетит выставку, мог побывать на моем месте. Чтобы человек в конечном итоге улыбнулся. Мне хочется заключительную фотографию сделать максимально позитивной. Чтобы человек, пережив разные эмоции, остался с самой позитивной из всего увиденного.