«Когда я пишу, я играю в бога», - анархожурналист и писатель Илья Крапивной

-  Ты говоришь о том, что в тебе живут три личности, объясни, почему? И что мешает человеку, анархожурналисту и писателю сосуществовать в одной?

- На самом деле, во мне, как и в любом другом человеке, живет гораздо больше личностей, чем вышеупомянутые. Я – это небольшое общежитие для внутренних героев. Личность номер один – это Илья Крапивной – простой человек и фундамент для остальных. Личность номер два – Илья Пивной – тот я, который пишет тексты про анархию и рассуждает о революции, более агрессивный и радикально настроенный. Моя радикальность направлена внутрь человека, я призываю менять мир через духовность, а не баррикады. Личность номер три – Илья Ной – писатель, который выстраивает собственную реальность и предлагает ее другим в виде рассказов, аудиозаписей, постановок и прочего. Помимо этой троицы существуют и другие, но они гораздо менее выдающиеся, поэтому я их и не стал выделять.

- Что ты имеешь в виду под анархожурналистикой?

- Под этим термином я подразумеваю голос анархии. Я считаю, что у каждого явления должен быть свой голос. Иногда понятие «явления» равно понятию «голоса», но чаще этот голос создают люди, которые стали публикой, целевой аудиторией данного явления. Во втором случае дела обстоят несколько хуже, чем в первом, поскольку публика или же толпа склонна искажать реальность, а ее цели недальновидны. В настоящее время я вижу пустую ячейку и собираюсь ее занять. Анархисты есть, их много, и они молчат. Но молчат они не потому, что им нечего сказать, напротив – потому, что некому говорить.

-  Ты сказал о том, что тебе близка анархия, однако она не полностью соответствует твоему мировосприятию. Опиши его.

- Все то, что я делаю направлено внутрь человека. Анархия мне интересна как концепция свободы, но не как форма государственного строя. Я не собираюсь бороться за идеальное общество, я иду дальше, я создаю альтернативную Вселенную. Когда я пишу, я играю в бога. Кто еще этим может похвастаться, кроме как писатель.

-Что значит «литература из разряда инструкции по выживанию»? Как я поняла, твои рассказы о реальном мире, о чем ты в них пишешь?

Да, конечно же, все мои рассказы о реальном мире, другое дело, как этот реальный мир показать. Лично я пропускаю реальность через призму сюрреалистических образов, таких как «рыба без перчаток» или «человек-черный-квадрат».

По поводу инструкции по выживанию. Во-первых, это название одного из моих текстов, который состоит из пошаговой инструкции на тему «как стать свободнее, чем ты есть». Во-вторых, эта идея берет свои корни из творчества «Гражданской обороны», которое невероятным образом поспособствовала моему становлению, как личности. В-третьих, сейчас я действительно стараюсь писать более практично, предоставляя возможность внедрять искусство в обыденную жизнь. Собственно, эта игра меня больше всего и интересует. Идея «игры в искусство» меня посетила еще в подростковом возрасте, когда я прочел роман Тины Юбель «Это я, Дюк». В этой книге двое подростков играли в описание реальности, сидя на кухне или разговаривая по телефону. Отсутствие действия как действие - вот один из моментов, который мне нравится обыгрывать.

-  Твоя позиция, что театр в Украине устарел, и его больше нет? Как ты тогда относишься к вербатиму и новой драме? Ты считаешь, что эти направления также устарели?

- Новая драма – это явление скорее кризисное и упадническое, как декаданс. Оно лишь подчеркивает мое утверждение. Вербатим – это, конечно же, интересно, своеобразный эксперимент, который умер в тот день, когда получил название.

В прошлом году я устроил себе театральную зиму, но вместо театра получил полупустой зал, запах пыли, несколько матерных фраз, которые, увы, вызвали аплодисменты, и вопрос «почему именно так?», который долго не мог покинуть стены моей черепной коробки. Попав, как-то раз, на встречу с актерами в театре Шевченко, я услышал такую фразу, мол театр не ставит «слишком уж экспериментальные пьесы», потому что публика к ним не готова. В этот момент я сидел в зале, я был частью этой публики, и я был готов! Я остался неудовлетворенным. После этой встречи я сделал вывод, что не публика боится экспериментов, а театры. Все это обусловлено, само собой, финансовой частью вопроса, ведь ходят слухи, что авангардные постановки посещает меньшее количество людей, но ведь и сейчас театры стоят полупустые. Это такой же «пшик», как и то, что современное искусство непонятно зрителю. Все зависит от подачи, а ее просто-напросто нет. Грамотной.

- Как ты считаешь, на сегодняшний день, зачем нужен театр?

- Театр, как и кинематограф, как и любой другой вид искусства, чаще всего просто отображает реальность. Настоящий театр должен эту реальность создавать.

- Какой театр создаешь ты? В чем его особенность?

- Мой театр создает реальность на базе уже существующих миров. Это одна из причин, по которой я отношу себя к after-постмодернистам, если вообще нужно себя к кому-нибудь причислять. В нашей стране это выглядит как прыжок через пропасть. Но мое государство – это язык, а в этой плоскости пропасть сглаживается переводами зарубежных авторов.

Мой театр – это не театр как таковой, в традиционном понимании этого слова, скорее это его сводный брат, страдающий от биполярного аффективного расстройства. Синтез искусств – вот моя задача, а литературное наследие – рабочее место.

- А какое будущее ждет театр, как вид искусства?

- Я предполагаю, что в будущем все виды искусства объединятся в нечто единое, объемное, с множеством граней, и я собираюсь этому поспособствовать. Роль лидера мне не интересна. Я занимаюсь этим сам, потому что не вижу, чтобы кто-то другой качественно создавал нечто подобное. Люди, которые участвуют в моей постановке, работают не на меня, но со мной. Как только в Украине появится настоящий современный театр, я займусь чем-нибудь другим, сейчас у меня имеется много планов в абсолютно разных сферах, но это определенно будет что-то связанное с искусством.

-  Расскажи немного о проекте «Рыба в клетке».

- В моей постановке «Рыба в клетке» большинство актеров играют роль декораций, повествование заменяет диалоги, а музыка говорит на равных правах с повествователем. Впрочем, глупо рассказывать о том, что нужно увидеть.

- Кто работает над постановкой? Кто выступит режиссером и актерами?

- Отвечая на этот вопрос, опять обращусь к общежитию внутренних героев. В проекте «Рыба в клетке» я выступаю как сценарист, постановщик, актер и музыкант. Меня всегда забавляла фраза «Один в поле не воин». Интересно, что бы сказал по этому поводу Гитлер или Ленин?!

Этот проект показал мне то, что если ты создаешь нечто действительно стоящее, то весь мир стремится помочь тебе в этом. Так и произошло.

-  Почему ты выбрал такую площадку для постановки?

- Я решил устроить премьеру «Рыбы в клетке» в социально-культурном центре «Autonomia» больше из родственных побуждений, я считаю это место своим домом, хотя и само по себе понятие «дом» мне чуждо. «Autonomia» или проще Сквот – здание, внутри которого разместился живой организм и, я считаю, это настоящим произведением искусства. Некая новая форма, что-то среднее между кинематографом и фотографией, но в режиме реального времени.

Хотя, для того, чтобы понять, о чем я говорю, необходимо лично посетить это место. Плюс ко всему атмосфера этого помещения лишь украсит спектакль. В сквоте нет главных, нет управляющих, организм живет руководствуясь анархистскими принципами и это мне близко по духу. Когда я пришел с предложением устроить премьеру именно здесь, было созвано коллективное обсуждение, после чего идея была одобрена и начат обратный отсчет до 4 октября.

Премьера постановки «Рыба в клетке» состоится 4 октября в 19:00 в "Autonomia" (площадь Руднева, 30). А уже в ноябре спектакль сыграют второй раз в помещении «ЕрмиловЦентра».