Скажите мне, идолопоклонники...

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям…

Эти строки Некрасов написал 153 года назад, но сегодня они актуальны как никогда.

Удручающем фактором является и то, что идолопоклонничество всепроникающе. Им потенциально может быть заражен каждый – от чиновника Кабмина до жэковского дворника. И им таки заражается каждый, кто ступает на кривую дорожку «толерантности» по отношению к большому начальнику. Это неизлечимо, и лишь немногих это несчастье обходит краями.

В среде музыкантов существует своя профессиональная терминология, в которой много красивых итальянских слов – пицикатто, легато и проч. Благодаря этому в их сленге присутствует необычайно меткое слово «лизатто», которое и выражает основную мысль написанного здесь.

Если отбросить в сторону морально-этическую сторону вопроса (не уверен, что в данном контексте она рассматривается вообще), то главным минусом «агрессивного верноподданичества» остается очевидная ничтожность лижущего.

Такой человек в иной среде может быть гигантом мысли, оратором революционных идей и пламенным трибуном. Но стоит поместить его в радиусе 100 метров от «большого человека», идолопоклонничество начинает сочиться из человека, как слюна у собаки Павлова.

Ассортимент примеров чрезвычайно широк. Скажите, почему перед приездом проверяющих работники ЖЭКа красят ночью (ночью!) скамейки, стоящие в скверике, где будут встречать делегацию? Вернее, почему на крашеные лавки, которые – ясен пень – не успевают высохнуть до утра, не поставить табличку «Окрашено»? Потому что заругают, что не покрасили месяц назад, когда это положено. А то, что после отъезда начальства, на нее сядет человек, не посвященный в тонкости дворцовых интриг – так то пустяки, дело житейское, как говорил один не признающий авторитетов персонаж.

Скажите мне, что делать, если на большого чиновника во время церемонии упал предмет, который не должен был упасть? Не ищите ответа, он уже найден – в следующий раз нужно приковать предмет цепью (приварить сваркой взрывом, забить в асфальт железнодорожными костылями).

Уже даже не обсуждается то, что о предмете поначалу пытались запретить говорить – на чужой роток не накинешь платок. Это так в народе говорят, и не только говорят, но и реализуют.

Вот скажите мне, почему нельзя в тот самый следующий раз сделать это незаметно? А потому, что когда ты идолопоклонничаешь, ты не замечаешь абсурдности своих действий.

Скажите, неужели ассортимент выражения подданнических чувств так скуден? Неужели, чтобы показать «биг боссу» степень народной любви, нужно держать на морозе три десятка детей, которые потом хором исполнят песнь?

Скажите мне, почему в инспектируемой большим руководством больнице к лифту не подпускают пациента-стационарщика, который еле стоит на ногах? Ответ есть у сотрудника больницы, который шипит ему: «Ну куда тебя несет? Вали вверх по лестнице, тут щас начальство поедет». При этом ему глубоко наплевать, что диалог слушают посторонние люди.

Скажите мне, идолопоклонники, а вы осознаете, что вы смешны в своем усердии? Вы понимаете, что ваше рвение будет воспринято начальством, как нечто должное, но весьма незначительное? Вам вряд ли зачтется то, что вы железным локтем распихиваете убогих бабушек, сгрудившихся в «приветствующей массовке», со словами «а ну, клячи, «коридор» сделали для прохода, веселей, веселей!».

Скажите, идолопоклонники, а вам не бывает противно от самих себя? Это я так, между прочим…

P.S. Ни один из вышеперечисленных примеров не является вымышленным.